Такой неустойчивый и капризный крымский апрель в 1891 году старательно подчёркивал свою репутацию: был пунктуален, как рыночная торговка, и стабилен, как беременная женщина перед любящим мужем. Цветущий, неуверенно-розовый миндаль безжалостно трепал не по сезону свежий морской бриз. Гаснущие вспышки цветущего кизила смешиваются с бликами на море, и ветер, всё время Южный ветер. Сильный пульсирующий, вырвавшийся из зимнего подвала, отсыревший и слежавшийся, с издёвкой, заколоченный, каменными истуканами Ялтинской и Ай-Петринской яйлы Ветер странствий вертелся, кряхтел корабельными мачтами, и со смелостью пьяного нищего пытался прижаться к морю.
Таким этот апрель видел старый истопник, спускавшийся по Ставрикайской тропе. Немногие даже молодые и со здоровыми ногами согласились бы на этот спуск по весеннему гнилому снегу, но времени оставалось не много: вечером на даче В.Н. Дмитриева, в Иссарах, где старый истопник жил и работал последние несколько лет, собирались самые уважаемые люди Ялты, впрочем, известные далеко и за её пределами.
Старик присел на оголённый розоватый сосновый корень и с улыбкой вспомнил сегодняшнее утро. Кухарка и горничная восхищённо, поднимая глаза в свежепобеленный кухонный потолок с особым придыханием произносили фамилии гостей, а после упоминания Александра Львовича Бертье-Делагарда кухарка и вовсе перекрестилась на образ Николая чудотворца, тщательно замаскированный мухами.
Истопник, который всё это время безуспешно претворить в жизнь закон сохранения вещества и энергии, обозвав женщин дурами, спокойно поковылял к своей сторожке в надежде незаметно уйти на яйлу и проверить силки на зайцев. Уже выходя на земскую дорогу, он понял, как удачно он успел уйти: чёрные как южная ночь проклятья сыпались из-за забора как спелые груши, оскорблённые в лучших чувствах женщины, вспоминали всё когда- либо услышанное бранное или оскорбительное и тут же поливали этими словесными помоями столь благодатную тишину хвойного леса.
Сейчас есть только солнце и ветер, и предательски крутой склон и сумка набитая зайцами. По мере спуска вниз снег превращался в грязь, а тусклая прошлогодняя хвоя образовывала подобие циновки. Вот впереди как маяк, поблескивая на солнце, стоит гора Ставри-Кая, очень неудобный для спуска скальный участок, а потом, прекрасная тропа по лесу. Ещё немного и тишину прорвёт гулкий рёв водопада Яузлар. Вся эта дорога была знакома ему от первой и до последней шишки. Скальный лабиринт приводит к обезумевшей реке, слетающей с немыслимой высоты обрыва вниз – вот он величественный и сокрушительный водопад Учан-Су.
Кот как-то сам возник откуда-то из леса, он был таким же старым и хромым как истопник, но в его лукавом кошачьем взгляде угадывался бывалый мизантроп. Он всегда провожал и встречал его возле водопада, всегда с нескрываемым омерзением смотрел на воду и таким же любопытством на форель. С того места, где хорошо было видно водопад, старик увещевал кота: «До сих пор не могу понять, откуда взялось это название: Учан-Су?! Кремасто-Неро, Акар-Су, вот что я слышал от стариков, а это просто глупость какая-то!»
Кот много раз слышал историю здешней топонимики и счёл единственным правильным тереться о ноги старика, пытаясь наглядно объяснить, как сильно ему хочется поесть мясных обрезков и улечься возле печки.
Вечером к небольшому дому под водопадом Учан-Су начали сходиться столь долгожданные гости: врачи и инженеры, историки и меценаты все они были приглашены этим прохладным апрельским вечером для принятия судьбоносного решения. 22 апреля 1891 года было создано Ялтинское отделение Крымского горного клуба.
Сам клуб был создан в Одессе в 1890 году, а 1891 для 18 членов клуба была организована экскурсия, собраны минералогические и энтомологические коллекции, которые, впоследствии, экспонировались в музее крымско-кавказского горного клуба. Впрочем, наиболее значимым результатом этой экскурсии стало открытие Ялтинского отделения.
Старый истопник поправлял дрова в раскалённой до красна печи, и внимательно вслушивался в слова тех, кому он собирался доверить единственное своё богатство: знание горных троп. Первым слово предоставили, бесспорно, самому авторитетному члену собрания и хозяину дома, врачу и общественному деятелю Владимиру Николаевичу Дмитриеву. Начал он, не торопясь, с уверенностью человека, который уже сделал невозможное и готов сделать это ещё раз: «Господа, все вы прочли Устав Крымского горного клуба. Я полагаю, что все собравшиеся считают возможным не только существование, но и плодотворную работу отделения горного клуба в Ялте. Как показывает практика при всяческом содействии местных властей и Императорского географического общества возможно развитие Ялты как курорта не только прогулочного, но и в высшей степени лечебного. Особое место здесь должны занять экскурсии не только по городам, но и в горы. Для облегчения пребывания исследователей и путешественников в горах необходимо способствовать постройке балаганов, особенное внимание стоит уделить постройке убежища на горе Чатыр-Даг».
Врач, один из самых уважаемых людей в городе на секунду замолчал, в голове вихрем неслись мысли: «Ведь всего 20 лет назад, Ялту можно было назвать сказочной красавицей и вполне мертвой деревушкой. Единственный бульвар служил местом охоты на птичек, а теперь курорт, наш Лазурный берег и наша Ницца». Он на мгновенье, посмотрел на щель между гардиной и окном: кот всё же сумел проникнуть в комнату, и в ожидании неизбежного изгнания тщательно прятался в тени керосиновых ламп. В.Н. Дмитриев невольно улыбнулся, и продолжил: « В члены нашего клуба есть предложение принимать всех независимо от места жительства, основное условие: непорочность по суду и совершеннолетие».
В тот вечер, ещё много говорили, а приезжие стремились лично поздравить его с тем, как высоко оценило его успехи в изучении климата южнобережья Русское географическое общество: в 1890 году В.Н. Дмитриев был награждён серебряной медалью, а его «будочка» с метеоприборами отныне имела статус метеостанции. Дом же В.Н. Дмитриева долгое время был и помещением клуба и вместилищем музейных фондов.
Лето. В город постепенно стягивается курортная публика, все непременно хотят посмотреть на работу нового модного общества и, конечно же, съездить на знаменитые экскурсии. В городском офицерском собрании обсуждают прогулки горными тропами с профессором Дмитриевым. Не смотря на немыслимое внимание все члены клуба, отвечающие за исследовательскую работу, готовятся к изданию первого сборника «Записки Крымского горного клуба».
Неспешное июньское утро, акварели рассвета перемешаны с немыслимыми криками чаек, шумом прибоя и стуком лошадиных копыт, настоящей жары ещё нет, но её зародыш зреет, чтобы обрушится на людей независимо от сословия, политических взглядов и религиозных убеждений. Пока же июнь, лёгкий предрассветный холод зовёт в путь. Рассвет как чёрно-белая фотография с ручной проявкой медленно прорисовывает контуры двух человек: крепкую фигуру профессора Дмитриева и вытянутую, хромую тень старого истопника. В тот, день они предприняли длительную поездку к перевалам Копек-Богаз и Аскер-Катч-Атан.
Вместе они ходили в огромное количество походов, старый истопник многое рассказывал и показывал и жалел лишь об одном: он уже позабыл многое, а рассказывал до этого лишь коту, но тот умел хранить чужие секреты. Да и собственно и истопником в дом к Дмитриеву он нанялся лишь для того, чтобы знание лесных троп, осталось в памяти людей и в лес бы уже ходили целыми группами, запах хвои бы смешивался с ароматом женских духов. В 1893 году мечте было суждено сбыться: Крымский горный клуб оборудовал первый официальный туристический маршрут – Штангеевскую тропу.
Позже была открыта и Боткинская тропа, описано и оборудовано более 180 туристических маршрутов, а количество членов Ялтинского отделения достигло 180 человек, но В.Н. Дмитриев всего этого уже не увидел.
Холодный февральский вечер, ранние щупальца темноты, пустые глазницы успокоившегося зимнего моря, блеклые фонари не могут прожечь тумана, в тот вечер заседание Ялтинского отделения проходило несколько напряжённо, председателю не здоровилось. В 1904 году, возвращаясь с собрания своего любимого детища, умер профессор В.Н. Дмитриев.
Крымско-Кавказский горный клуб продолжал свою работу, результаты его трудов не сможет стереть ни одна война, ни одна революция: туризм и туристы, Походники всех возрастов, альпинисты, горные туристы, грибники, люди, восхищённо смотрящие вдаль на причудливые контуры яйлы, и даже тот, кто, проходя по Ялте, укажет рукой и гордо скажет: «В этом доме жил Дмитриев!», все мы результат кропотливого созидания и самоотверженной работы Крымско-Кавказского горного клуба.
